Алексей Высторопец: «Я никогда не ходил на работу!»

Из цикла «Наши люди»

«Высторопец изнутри» - именно так назвали творческую встречу артиста со зрителями ее организаторы. Идея устраивать вечера неформального общения родилась как продолжение проекта «Простое чтение». Первыми ее осуществили актриса Елена Зорина и почитатели ее таланта. Вторая встреча состоялась 15 ноября с Алексеем Высторопцем. Стулья для публики выстроились в просторном нижнем фойе главного театра Камчатки, и свободных мест не было.

Отличительной чертой творческого вечера была возможность не выключать сотовые телефоны, отвечать на их звонки, ходить по фойе, наливать себе воду и чай. Надо отметить, этими «бонусами» почти никто не воспользовался, потому что зрители, или, в данном случае – собеседники, были полностью поглощены диалогом, очарованы и захвачены неотразимым обаянием артиста и его таланта. Полтора часа пролетели незаметно: вопросов Алексею задали множество, и сегодня мы предлагаем вам побывать на этой теплой встрече заочно и узнать, чем живет и дышит артист Высторопец. С первых минут было решено, что, коль уж формат общения дружеский, практически семейный, то обращаться к Алексею можно на «ты». Мы сохраняем эту особенность необычного театрального вечера.

Наша справка:

Алексей Высторопец родился в Хабаровске в 1975 году. Окончил Иркутское театральное училище. С 1995 года работает на сцене Камчатского театра драмы и комедии и является востребованным артистом, сыгравшим более 70 ролей. Занят в спектаклях «Единственный наследник», «Красавец-мужчина», «Саня, Ваня, с ними Римас» («На Чусовой реке»), «Как я съел собаку», «Муж моей жены» и пр. Заслуженный артист РФ.

На краю света

- Лёша, как состоялось твое первое знакомство с театром?

- Мне было 12, я пришел на бокс, мне дали «в морду», и я пошел в театральную студию. И как-то сразу мне это пришлось по душе. Мое первое выступление состоялось 7 ноября, в ДК профсоюзов в Хабаровске. Мы показывали отрывок из «Республики ШКИД», я играл беспризорника – от страха тряслись колени. А потом, лет через 10 работы в профессиональном театре, эта нервозность чуть-чуть ушла.

В театральной студии я провел три с половиной года, потом поступил в Иркутское театральное училище. Не очень понимаю даже, как мы все его закончили... В 15 лет уехать из дома было тяжеловато, но очень любопытно, все было интересно, началась совсем другая жизнь. Тогда я и усвоил, что безумно люблю дело, которым стал заниматься. В 19 лет я окончил учебу. Шел 1995 год, страна развалилась окончательно. На Камчатке работали мои друзья-артисты, и я передал им записку: «Если мне придет вызов, я приеду». Мы с другом помыкались по Иркутску некоторое время, а потом я вернулся в Хабаровск и пошел в хабаровскую драму, в которой очень не хотел работать. Но мне сказали: «Оформляйтесь!», - и я поехал домой за документами. Именно в этот момент почтальон принес телеграмму: «Приглашаем на работу». Я понял, что поеду на край света.

И когда я впервые зашел за кулису этого театра, я испытал удивительное, непередаваемое чувство, ощутив запах сцены – такой комфортный, такой нежный, располагающий к себе. Это было именно то, что я искал.

Я прилетел 4 мая, а уже 16-го сыграл здесь премьеру. Был срочный ввод в «Укрощение строптивой», роль Транио – не маленькая роль. Тогда я думал, что приехал сюда на год. И вот пошел уже 21-й год, как я на Камчатке, потому что это – именно тот театр, о котором я мечтал. Домашняя, семейная труппа, живой организм, где работает все сразу, и работает хорошо.

- Как твои родители отнеслись к такому выбору профессии?

- Скандал был дома! Отец кричал: «Ты что, хочешь до Иркутска и обратно на поезде прокатиться?! Вот, здесь – железнодорожный институт! ...В жизни надо уметь чертить!». Родители мои к театру никакого отношения не имеют – мама всю жизнь работала педагогом в детском саду, папа был инженером, экономистом. Со временем они приняли мой выбор. А чертить я, кстати, умею. И читать чертежи.

Но выбор профессии передо мной никогда не стоял. Театр возник в моей жизни сразу любимым делом. Поэтому я всегда воспринимал театр как свою жизнь. Артисты и педагоги-учителя были для меня небожителями. Я был глубоко уверен, что они не ходят по магазинам, не матерятся и не посещают туалет.

- Расскажи о людях, которые тебя сформировали как артиста.

- Колоссальную школу мне дал Валентин Васильевич Зверовщиков. В этом плане он мой крестный отец. Направление в творчестве, понимание театра сформировал во мне он. Очень долго со мной возился, вложил в меня чрезвычайно много! После училища он был моим театральным мастером, и я ему очень благодарен.

Были и другие режиссеры, разные. И разные отношения. Нужно учиться работать с каждым режиссером, а у меня не всегда получается, это мой минус. Я человек-то разный, и раньше был очень вспыльчивый. Сейчас стараюсь не позволять себе этого.

В числе людей, которые меня сформировали – Лев Константинович Дуров. Наше общение очень значимо для меня, и то, что его больше нет среди живых, – моя личная большая трагедия. Как-то в наших ночных беседах я спросил Льва Константиновича: «То, что вы любите театр – понятно. А что вы не любите в театре?». Он сказал: «Только одного. Не терплю в театре жлобства». И это очень точная, прямо моя формулировка. Мы все здесь люди тщеславные, но в этом театре мы не позволяем себе относиться друг к другу свысока. И потому мне здесь всегда комфортно.

- А свою любовь ты встретил тоже в театре?

- Я нашел ее практически сразу после приезда на Камчатку. В 1996 году отмечалось 300-летие Российского флота, и театр ставил спектакль «Раскинулось море широко», в котором участвовал ансамбль Военно-морского флота. В нем была хормейстер – единственная женщина в основном составе. С потрясающими голубыми глазами и в голубой форме. Я сказал: «Вы знаете, Леночка, к вашим глазам так идет ваша форма!». Ничего нельзя было придумать пошлее... Но через какое-то время Леночке уже некуда было деваться, она сдалась, а потом сдался и я – 20 лет тому назад. Эта женщина не только пожертвовала своей жизнью ради меня, но и вложила во все мои роли 50 процентов себя. Лена замечательный хормейстер, поставила в театре много музыкальных спектаклей, работала завлитом. Лена, спасибо тебе большое! Все, что я имею в жизни, – благодаря тебе! – (жена Алексея присутствовала на встрече и под дружные аплодисменты публики была ей представлена.)

- Не мучают ли тебя вопросы типа: «А может, это не мое?», не хочется ли все бросить и заняться чем-нибудь другим?

- Такие вопросы возникают с утра до вечера! «А тем ли я занимаюсь, нужно ли это мне?», и вообще – имею ли я право выходить на сцену перед вами? Этот вопрос всегда тревожит. Но когда после спектакля в зале я вижу не недоумение, а аплодисменты и тысячи глаз, которые сияют живыми эмоциями; когда приходят люди и говорят: «Мы 10 лет назад были на этом спектакле, а теперь решили еще раз сходить – спасибо вам большое!» - вот тогда понимаю, что, наверное, не зря это делаю. Наверное, я продолжу. Хотя были моменты, когда даже писал заявления на увольнение... Но каждый раз передумывал и забирал.

Любимая роль

- Есть ли у тебя любимая роль?

- Да, есть одна... Она принесла мне больше всего денег – роль Бабы Яги! – смеется Алексей. - Артистов часто спрашивают, есть ли у них любимая роль. Но создание каждого образа это некое таинство. Когда мы начинаем – есть только сухой текст, а когда приходит зритель, то видит уже готовый материал. Соглашаться с ним или нет – другое дело, но созданный характер живет. Режиссер, артист его придумали и воплотили. А можно ли не любить то, во что ты вложил свою душу? Причем не просто выученным текстом, а бессонными ночами, скандалами с женой, криками на детей... это все я, понимаете? Поэтому все роли – любимые. Да, у одной успех больше, у другой – меньше. Но тут возникает вопрос: зачем мы вообще выходим на сцену? Успех артисту нужен, но если он выходит на сцену только за успехом – грош ему цена. Между самоутверждением и самовыражением разница – колоссальная. И если говорить о творчестве, то целью должно быть самовыражение. Это когда есть, что сказать публике, а не использовать ее для собственной славы.

Впрочем, дважды в жизни я позволил себе отказаться от ролей. Вообще, в театре этого делать нельзя. Но первый раз я отказался, потому что сыграл только что точно такую же – причем это был яркий гей. Я не могу играть подряд двух геев! Второй раз – когда я подумал, что мы не сможем найти общий язык. Оба раза я нес ответственность, руководством были изданы приказы, потому что театр – это не только творчество, это еще и организационно-правовая форма со своими правилами и порядками.

А сыграно было... много ролей. Когда-то, году в 2008-м, у меня лежал лист, где все было подсчитано: на тот момент 68 ролей в спектаклях. Потом я не считал.

- А любимые партнеры в театре у тебя есть?

- Надо сказать, удивительнейшая труппа здесь! Семейная. Всегда подставят плечо, работать с такими людьми – удовольствие. Есть, к примеру, замечательный спектакль, «Муж моей жены», где мы играем втроем и просто купаемся в счастье, что мы партнеры: Татьяна Дерегузова, Андрей Лепеев и я. Этот спектакль мы поставили за 10 дней, когда были на реконструкции, потому что нужно было заткнуть дырку в репертуаре. Его уже три раза списывали. Мы до сих пор не знаем текста – ни разу не сказали его весь! Прямо на сцене я могу сказать Лепееву: «Н-не то-о-о...». Он вернется, скажет что надо, уточнит: «А теперь – то-о-о?» – «То-о-о...», и так, что это даже не выбивается из контекста, из драматургической струи. Высший пилотаж!

- Всегда хотелось узнать, что думают артисты в тот момент, когда посреди спектакля в зрительном зале звонит мобильный телефон?

- Мы стараемся этого не замечать. Но телефоны звонят в разные моменты. Когда – тишина в зале, мы говорим о том, как любим своих родителей, как они бесценно дороги и как хочется, чтобы они подольше пожили... И в этот момент звонит телефон! Как его не заметишь?

На самом деле мы никогда не злимся на зрителя. Вы же не специально оставляете телефоны включенными. Но, честно говоря, они отвлекают и больше всего мешают другим зрителям.

А еще – мы видим всех, кто пишет смс. В темноте зрительного зала их лица подсвечены телефонными дисплеями.

Отчего бы не сыграть?

- Расскажи, как появился проект, в котором ты играешь с московскими артистами?

- Он родился спонтанно и был большой авантюрой! Мы отдыхали в Сочи, и туда прилетели со спектаклем мои хорошие друзья из шоу «6 кадров». Вечером мы пошли в ресторанчик, и там Андрей Кайков говорит: «Хочу с тобой сыграть спектакль». Я удивился: «А как ты себе это представляешь? Во-первых, ты не знаешь, какой я артист. То, что мы хорошо сидим и часто встречаемся, ни о чем не говорит. А во-вторых, ты все время занят в Москве, я всегда на Камчатке». Посмеялись и забыли. Но не прошло и двух месяцев, как позвонил продюсер: «Мы придумали, как вам сыграть с Кайковым спектакль. Вот есть «Любовный приворот», Сережа Дорогов отдает тебе роль, мы высылаем видео и текст, ты учишь, мы прилетаем и играем». Я, конечно, сомневался, но жена сказала: «Ты что, с Кайковым комедию не сыграешь?! Звони, говори, что согласен!».

Они мне прислали ссылку на 2-актовый спектакль в хорошем качестве, я его три дня пытался скачать – безуспешно. Позвонил родителям в Хабаровск, и папа быстро скачал мне файл и передал флешку с утренним самолетом. Я стал смотреть, работать над спектаклем. За день до него прилетел Кайков, мы вечером все это репетнули, с утра покатались на лыжах, прилетели Галя Данилова и Мирослава Карпович, мы прошли все наши сцены за два часа до начала спектакля, и начали. Два дня играли, и это всем понравилось. Я даже не понял, что это было. Но тут же мы получили предложение от руководства сыграть в следующем году. И Кайков легко согласился.

- Тебе не хотелось перебраться в Москву, сделать там карьеру?

- Я безумно люблю Москву, мне очень нравится там работать. Здесь мы живем по-другому. Я любя называю всех нас, и себя в том числе, – люди-тюлени. Мы никуда не спешим: «Ой, ну давайте завтра мы встретимся, нам надо подумать...». Завтра звонишь: «А мы еще не думали... Сейчас мы кофе пьем, а думать будем завтра...». В Москве другой ритм жизни, и он мне очень нравится. Я пять лет по два месяца в году жил в Москве, когда учился в ГИТИСе на продюсерском факультете. Получил фантастическое образование – лучше ничего не бывает.

Но уезжать я отсюда никогда не хотел. Я всегда был здесь востребован, без лишней скромности скажу – меня любил зритель, от него я получал огромный положительный заряд. И это до сих пор продолжается – мое большое счастье. Я ведь никогда не ходил «на работу», а занимался тем, что мне нравится. А потом, такое удивительное дело – артисты работают с 11 часов! Я никогда не вставал в 8! Для меня к 8 приехать куда-то – весь день быть разбитым!

Кстати, в Москве я играл, и немало. В какой-то момент мы с друзьями и коллегами сидели в комнате отдыха в драматическом театре имени Ермоловой, пили чай, и актриса Александра Назарова спросила: «У тебя же, Леша, есть моноспектакль. Отчего ты его у нас не сыграешь?». И пока я не знал, что ответить, получила «добро» от руководителей театра. Я сыграл «Как я съел собаку», вернулся домой, а мне звонят и спрашивают: «Ты в мае прилетаешь? Тебя в репертуар на какое число ставить?». И я стал прилетать учиться, а в конце сессии играть спектакль в театре Ермоловой.

«Пока идет спектакль – меня нет»

- Трудно ли входить в роль и выходить из нее? И если все время приходится играть какие-то роли, остается ли реальность, в которой живет настоящий Алексей Высторопец?

- Не только актеры – мы все носим маски. Это наша защитная реакция на страх: как мы выглядим, что о нас подумают, что скажут. Самими собой мы становимся только когда в одиночку ходим в лесу по грибы, или во время оргазма.

Не могу сказать, что для меня существует такой процесс, как войти в роль или выйти. Но есть спектакли, после которых хочется побыть одному, помолчать. Например, «Как я съел собаку». В этом году ему исполняется 14 лет. В день спектакля я старюсь побыть сам с собой, не растрачивать эмоции, не ржать, не рассказывать анекдоты, не восхищаться ничем. И так же после спектакля. Потому что он выворачивает меня наизнанку, грудь начинает болеть от переживаний, которые проходят через меня за эти час-полтора.

Я очень люблю свою профессию! Все время говорю: «Какое это счастье! Кажется, я что-то нашел...». А последние года два я понял, что начал любить ее совсем по-другому: еще и за то, что у меня есть возможность два-три часа находиться в совершенно другом состоянии. Пока идет спектакль, меня – нет. Я не знаю, что происходит в мире, что происходит со мной. Точно знаю только то, что происходит с моим персонажем. Отрешаюсь всего. И Он, персонаж, живет своей жизнью, использует мое тело, мой голос... а я – просто транслирую.

Записала Эмма КИНАС, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»

Фото Анастасии ЕРОХИНОЙ, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»

18 ноября 2016 г.